[ad_1]
О «НЕПРИГЛЯДНОСТИ» АНДРЕЯ БОЛКОНСКОГО
— Что значит «неприглядный»?! Да, это человек, который не может найти место в этом мире, разочарован в жизни. Но именно этим он и интересен. Это очень характерный персонаж для русской литературы ХIХ века. Печорин в произведении Лермонтова «Герой нашего времени» тоже, в общем-то, «лишний человек».
О МЯТЕЖНЫХ НАТУРАХ
— Наблюдать за ура-героем, который живет праведной жизнью, неинтересно. Если бы Болконский не послушался отца, не уехал на год, а сразу женился на Ростовой, то и не было бы тогда трагедии, приведшей к его смерти. Вся литература строится на нелепостях, несоответствии, на трагедии. Когда идет что-то не так, когда в жизни негладко, несладко — это предмет для художественного исследования. Да, в «Войне и мире» правильный Пьер в итоге побеждает. Финальная сцена и романа, и нашего спектакля — это победа разумности и основательности. Но Болконский хочет чего-то большего, чем этот мир. Это очень близко российскому сознанию, очень важная черта. Все пассионарные люди пытаются вырваться из обыденности, преодолеть рамки заурядного мышления. Он — мятущийся герой, этим и интересен.
О «МРАЧНОСТИ» ЕГО МУЗЫКИ В «LE PRINCE ANDRÉ. КНЯЗЬ АНДРЕЙ БОЛКОНСКИЙ»
— У меня вообще мало «веселых» мелодий. Для детей я, конечно, такие писал. А в основном все, что я сочинял, — это трагедии, связанные со смертью. В эту оперу-драму сложно было втиснуть веселые мелодии. Поводов для них нет. Но в сценах посещения театра, новогоднего бала Наташи, коронации Наполеона, салона Анны Шерер, сцене в Отрадном, сцене сватовства звучит мажорная светлая музыка. Там нет ничего мрачного и трагического. В первом акте вообще этого нет. А дальше, конечно, сплошной трагизм — Аустерлиц, Бородино, смерть и похороны Болконского. И наконец, финальная сцена — тоже мажорная.
ОБ АКТУАЛЬНОСТИ «ВОЙНЫ И МИРА» В НАШЕ ВРЕМЯ
— Это коррелируется и с прошлым, и с сегодняшним временем, и с тем, что будет через 100 и 200 лет. Человечество живет по определенным формулам. Психология взаимоотношений ведь та же самая. Когда происходят какие-то глобальные события, мы понимаем, что это уже было когда-то. И сегодня, и во времена Римской империи возникали одни и те же коллизии.
О ЦИКЛИЧНОСТИ ЗАПАДНЫХ СТАНДАРТОВ
— И Запад сегодня тоже ведет себя так, как и сотни лет назад. Ведь это представители так называемого западного мира, которые сотни лет назад были дикими варварами, погубили Римскую империю с ее высочайшей культурой. Никакого просвещенного Запада тогда не было. Германцы, кельты, готы, гунны были невежественными грубыми людьми. И только приняв христианство, западный мир начал цивилизовываться. Так что Европа не всегда несла «культуру в массы». Она была антикультурной. Пока не вышла на следующую ступень своего развития и не дошла до осознания того, что угрожать, ненавидеть друг друга — это тупиковый путь. А сейчас все возвращается на ту же самую спираль истории — все построено на ненависти к чужой культуре.
О ХРИСТИАНСТВЕ В «ВОЙНЕ И МИРЕ»
— У Толстого было своеобразное отношение к христианству и церкви, за что его, кстати, и отлучили от церкви. И Болконский отвергал все церковные чудеса. Когда к нему приходит Пелагеюшка и говорит, что икона мироточит, он ее высмеивает. Но перед смертью просит подложить рядом с ним Евангелие. И когда ему приносят Библию, произносит: «Слава тебе Господи, Иисусе Христе». Когда наступают тяжелые испытания, люди начинают вспоминать про Бога.
О ДОЛЖНОСТИ ХУДРУКА ТЕАТРА «ГРАДСКИЙ ХОЛЛ»
— Я был ошеломлен трагедией. В пятницу вышел очередной выпуск «Голоса», в котором Градский выглядел очень плохо. А через два дня его не стало. Как можно было продолжать съемки, видя, в каком он состоянии? Его надо было немедленно везти в больницу. Но для меня его смерть все равно стала настоящим шоком. На следующий день после известия о его кончине мне позвонили из департамента культуры г. Москвы и сказали: «Очень просим, чтобы вы взяли на себя этот коллектив, развивали эту площадку. Пожалуйста, не отказывайтесь сразу». Это была сложная задача. Ведь у меня была своя Творческая мастерская. Нужно было сохранить учеников Градского. Все они были, конечно, напуганы — боялись, что сейчас их всех разгонят. Но мы очень бережно подошли к коллективу, поддерживаем это направление. Теперь я руковожу сразу двумя коллективами.
ОБ ОТСУТСТВИИ ХОРОШИХ ПЕСЕН
— Почему их нет? Потому что роль и престиж композитора-песенника шоу-бизнес девальвировал. Авторов низвели до роли безымянных рабов. Недавно смотрел концерт Фрэнка Синатры в Центральном парке Нью-Йорка, мне очень нравится, как он поет. Он выходит на сцену и объявляет имена авторов, которые для него работали, рассказывает о них. У нас имена авторов сегодня даже не пишут в титрах. Чаще всего у них выкупают права на песни на всю жизнь, платят копейки. Талантливые люди на таких условиях работать не будут. Если раньше авторы были в почете, а хорошие песни пели разные исполнители, то сегодня хорошую песню поет один исполнитель, а другой уже перепевает ее как чужую песню, делает кавер-версию. Это вообще дикость. Если песня хорошая, ее должны петь разные исполнители. По-разному петь. Талант — это хрупкий цветок, который нужно взращивать, холить и лелеять, ухаживать. А поскольку этого не происходит, соответственно, упало и качество музыкального материала.
О ПРИОРИТЕТАХ ОБЩЕСТВА
— Не знаю, с чем это связано, но сейчас абсолютно противоположная доктрина — превратить человечество в безликую массу. Сейчас не только новым талантам не дают дорогу, а уничтожают все старое и великое, издеваются над классикой. Когда молодежь приходит в оперный театр, она видит такие постановки, от которых просто тошнит. Все делается для того, чтобы человеку в голову не пришло, что классика — это что-то прекрасное. На убиение прекрасного сейчас тратится колоссальное количество энергии, сил и денег.
(Владимир Полупанов, «АиФ», 23.09.2022)
[ad_2]
