[ad_1]
О СВОЕЙ ГЕРОИНЕ В СЕРИАЛЕ «КЛАССНАЯ КАТЯ»
— Я бы назвала этот образ собирательным. Я выросла в семье учителей, мама и любимая тетя Лида были педагогами. Еще очень хорошо помню своего завуча по воспитательной работе в школе: строгая, добрая, с большой такой халой на голове. Внешне, конечно, они с Норой Спартаковной не похожи, но вот некоторые фразы и яркие словечки, а также манеру говорить я у нее позаимствовала. Был нюанс: моя героиня — одинокая бездетная женщина, а все знакомые учителя были счастливы в своих семьях. Во время съемок мы все время вспоминали картину Эльдара Рязанова «Служебный роман», и, конечно, невольно возникала ассоциация с героиней Алисы Бруновны Фрейндлих — Людмилой Прокофьевной. Очень старались уйти от прямого сравнения, но все «мымры», по моим наблюдениям, чем-то похожи. Свою героиню я полюбила сразу, и очень благодарна, что мне предложили такую характерную роль — новый для меня опыт. Сложный, потому что комедия — жанр непростой. Чтобы было смешно, надо играть все крайне серьезно, не комиковать, не переигрывать, не превращать кино в театр. Признаюсь, во время съемок за это очень волновалась. Но доверяла Оле Френкель — режиссеру, которая точно чувствовала грань и не давала нам вылететь из жанра. Некоторые сцены нас самих так смешили, что мы не могли собраться.
О РАБОТЕ С ГОШЕЙ КУЦЕНКО
— С Гошей мы знакомы со съемок фильма «Жесть», это было очень давно, и серьезных сцен там не было. Пришлось знакомиться заново. Гоша прекрасный партнер! С фантазией и чувством юмора у него полный порядок, так что играть было сплошным удовольствием. И да, через неприятие у наших героев зародились романтические чувства. К концу проекта мы даже мечтали о втором сезоне, пытаясь представить, какая это могла быть забавная семья. На площадке тоже бесконечно что-то придумывали, импровизировали, предлагали свои безумные идеи. В общем, далеко улетали в своих фантазиях, еще раз спасибо режиссеру, которая вовремя нас тормозила. Одним словом, все творили на полную катушку. И несмотря на то что сериал обычно снимается в жестких рамках, мы были довольно свободны, за что спасибо большое и продюсерам этого проекта.
О ПЕРЕВОПЛОЩЕНИИ СВОЕЙ ГЕРОИНИ
— Это был самый сложный момент. Я так привыкла к парику и очкам, а тут нужно было все это снять. И несмотря на красивую новую одежду, новую прическу, я показалась себе лысой и раздетой. В общем, это было то самое состояние неудобства, которое Нора Спартаковна должна была испытывать, преобразившись, позволив себе быть другой. Мне было гораздо уютнее находиться в образе мымры, которая прячется за париком и очками. И я даже растерялась. Говорила режиссеру: «Оля, я не знаю, как играть эту сцену. Как будто я — не я». Но, в принципе, мое замешательство правильно сработало на образ моей Норочки.
ОБ АКТЕРАХ БЕЗ ОБРАЗОВАНИЯ
— Уже спокойно отношусь. В кино есть очень много ярких талантливых артистов, которые не учились в театральных вузах. Так бывает, что у человека интересное лицо, есть природный талант. И у него легко получается «впрыгнуть» в профессию с первого раза. Я плохо отношусь к случайным людям в кино, у которых нет способностей, а на площадку они попали по каким-то другим причинам, не будем их называть. С такими неинтересно работать, приходится играть одному — без партнера, а это очень раздражает и часто несет ущерб для роли и истории. Я с таким сталкивалась, и повторений совсем не хочется.
О ПОМОЩИ МОЛОДЫМ АКТЕРАМ НА ПЛОЩАДКЕ
— Только если они этого хотят. Не считаю правильным что-то подсказывать — для этого есть режиссер, который все видит. Но когда молодому артисту интересно мое мнение, я с удовольствием с ним поделюсь. Хотя не факт, что окажусь права. Все же на площадке должна быть субординация, деликатные отношения. Главный там режиссер, и его надо слушать.
О СОВЕТАХ КОЛЛЕГ
— Иногда могу приставать с вопросами, если в чем-то сомневаюсь. Мне всегда нравится человеческий диалог с партнером. Это обогащает, как мне кажется, и мою роль, и его. Среди моих друзей есть невероятно талантливые, интересные артисты, которые могут увидеть в сцене то, чего не вижу я. Например, в театре «Современник» один из моих любимых партнеров — Влад Ветров, мы с ним играли в двух спектаклях — «Три сестры» и «Бог резни». И как-то оказались на одной съемочной площадке. А Влад так фантастически придумывает сцены, что ты даже не сомневаешься, следуешь за ним, как змея за факиром. Кстати, мне всегда везло и до сих пор везет на партнеров в кино и в театре. Я просто смотрю, что они делают, наслаждаюсь и учусь. Наша профессия в этом смысле не имеет дна.
О КРИТИКЕ
— А я ее не читаю. Нет времени. Когда-то мне попадались на глаза очень подробные и глубокие отзывы о моей работе. Но там действительно были интересные мысли, и было видно, что человек внимательно и с уважением говорил об актере. Но это было когда-то… Приходилось видеть и пустые и обидные отзывы. По моему опыту, в большинстве своем это не интересно читать. Например, «артистка плохо выглядит» или «в этом фильме мне не понравилась только Бабенко». Я не праздничный шарик, чтоб всем нравиться. Короче, мало ли что напишут на заборе. А в начале карьеры, конечно, любое резкое слово, высказывание артиста ранит и воспринимается очень болезненно. Я даже думала: «А надо ли мне заниматься этой профессией?»
О СОМНЕНИЯХ
— Я вообще человек сомневающийся, и до сих пор не считаю, что достигла каких-то особенных высот. Актерство для меня школа, постоянные открытия, страх, сомнения, неуверенность в себе и опасения за результат. Я очень не люблю, например, во время съемки подходить к монитору, смотреть, как мы сняли сцену. Была бы я режиссером, никого бы к нему не подпускала. Хотя, может, я и преувеличиваю. Но если бы актер мне сказал, что я его плохо сняла, очень бы рассердилась, хоть и попыталась бы объяснить, что в этой сцене так нужно. Может быть, мне необходимо, чтобы именно так он выглядел! Доверие режиссеру для меня правило номер один.
О ПРОСМОТРЕ ФИЛЬМОВ СО СВОИМ УЧАСТИЕМ
— Для меня премьерные показы — кошмар, сразу хочется убежать, куда-нибудь спрятаться и не видеть этого безобразия. Воспоминания о съемках еще очень свежи: как мы снимали, спорили, как мне не нравился этот дубль, а он вошел в картину, а тот нравился, но он не вошел в картину, а здесь меня вырезали… Пока живы воспоминания, я не могу смотреть фильмы со своим участием. Через некоторое время, через год-два, когда могу как-то со стороны оценить, смотрю. А так я пристрастна и неадекватна.
О ВОЗРАСТЕ И НЕВОЗМОЖНОСТИ ИЗ-ЗА НЕГО СЫГРАТЬ РОЛИ, О КОТОРЫХ ОНА МЕЧТАЛА
— Такие мысли возникают у всех актрис и актеров — и не только из-за возраста. Могут же просто тебя не утвердить на роль. И все. Второго шанса не будет, и время упущено. Поэтому надо с собой как-то договариваться. Спасительно, если есть самоирония. Без этого качества наша актерская доля — беда. С возрастом нужно «возрастать» и договариваться. Как пел Кикабидзе, «мои года — мое богатство». И это точно! Но если ты с ним не миришься и все пытаешься в свои годы играть молодых, то это странное зрелище. Некоторые женщины живут по принципу: чем старше, тем короче юбка. Я к таким не отношусь. Это и выглядит карикатурно, и еще больше подчеркивает возраст. Женщина, не важно актриса ты или нашла себя в каких-то других сферах деятельности, всегда хочет выглядеть хорошо и переживает из-за возрастных изменений. Это нормально.
О ПОДДЕРЖАНИИ КРАСОТЫ
— Я жду, когда медицина изобретет волшебные таблетки, позволяющие всегда выглядеть хорошо. И не надо тогда соблюдать диеты, заниматься спортом и ходить к косметологу. Я из компании людей, которые сидят на пеньке и ждут, пока лучик света просияет и приятный голос скажет: «Здрасте, у нас есть волшебный порошок». — «Ладно, давайте попробуем, о, неплохо, вкусно». Мне кажется, у актера не должно быть страха, как он выглядит. Все-таки наша задача понимать, кого играешь. А еще актрисы любят операторов. Есть такая поговорка: до съемок ты сидишь на коленях у режиссера, а во время — на коленях у оператора. Я люблю операторов, которые с любовью снимают актрис и понимают, как это делать.
(Екатерина Филимонова, «7 дней», 04.09.22)
[ad_2]
