[ad_1]
О МОБИЛИЗАЦИИ
— Никто не ожидал такой волны и такого беспорядка с повестками и мобилизационными пунктами. Я думаю, что никто сверху не ожидал и не хотел такой волны недовольства.
В тот момент, когда я выкладывал свои посты, немного переживал — все-таки мы понимаем, в какой стране живем. С другой стороны, я отчасти понимаю принцип принятия решений в отношении некоторых людей у тех, кто отвечает за внутреннюю политику. Я добросовестный гражданин с долгим путем порядочного предпринимателя, я максимально поддерживаю и люблю свою страну, но я не хочу думать о том, что за конструктивную критику, когда мне что-то не нравится, я могу стать врагом народа или предателем. Для кого-то я хожу по тонкой грани. Но, с другой стороны, я работаю и плачу налоги и стараюсь выбирать слова, чтобы правильно выражать свои мысли, а не просто критиковать всех по поводу всего.
У нас в команде тоже какое-то количество людей уехали. Когда все только началось, наверное, около 70% ребят уехали. Кто-то вернулся, кто-то не вернулся, с кем-то работаем до сих пор на удаленке. Я с пониманием к этому отношусь, потому что молодежь испугана, информационно все это не совсем правильно подали, жути навели, а потом начали разбираться. А с другой стороны, это проблема, потому что у тебя нет физически людей, которые могут собирать заказы на складе, готовить тебе шоу, которые в офисе нужны для того, чтобы там что-то программировать. Но мы нашли решение. Пандемия, конечно, сильно подготовила нас к тому, чтобы сейчас этот вызов был уже не катастрофой, а проблемой, которую ты просто должен решать.
Нет возможности расслабиться и подумать — это же бизнес. Все процессы запущены, есть куча обязательств, куча людей. У меня даже физической возможности нет подумать, чтобы дать слабину, потому что это дом, который сразу начнет сыпаться. В России мало у каких компаний есть такой фундамент, чтобы просто взять и расслабиться.
Я считаю, что где родился, там и пригодился. Я много где был, и в Америке, и в Европе, и в Дубае. Причем не просто был, у меня бизнес там есть. Но я не вижу, что я там буду счастливым человеком. Я не вижу такого уровня опасности, чтобы задумываться об отъезде. Когда вот эта вся история пошла, я был достаточно спокойный, я понимал, что это нелогично и, скорее всего, это просто временный бардак, который должен закончиться. А если начнется такое, что каждого из нас будут призывать под ружье, то куда бы ты ни уехал — нигде не спрячешься. И потом, это все-таки моя страна, куда мне уезжать? И в семье никаких разговоров на этот счет не было. Ни жена, ни мама даже не упомянули, что надо, наверное, куда-то уехать. Наоборот, мне жена говорила, что эта истерия скоро закончится.
О ЛОЯЛЬНОСТИ АРТИСТОВ
— Насколько я знаю, нет такого, что к кому-то из артистов приходят и говорят: «Вот тебе деньги, поддерживай правительство». Скорее люди сами определяются, у каждого человека есть свое искреннее желание что-то сделать или чего-то не сделать. У меня один из артистов недавно сказал, что хочет поехать выступить в Донбассе и не буду ли я против. Ну это его желание.
За последние два года мы сильно пересмотрели отношение к выбору наших артистов и стараемся в него максимально не вмешиваться. Иногда, наверное, чуть-чуть помогаем его как-то аккуратно встроить в те повестки, которые есть, чтобы он не был суперрезким. Но в финале выбор всегда остается за нашими артистами. Из того, что я вижу, с кем общаюсь, никого не принуждают.
Я же до сих пор член Общественной палаты и много лет входил в разные проправительственные группы по развитию молодежи. Не было такого, чтобы мне кто-то там заплатил или сказал: «Вот вы сделайте это, а мы вас поддержим». Я думаю, что, если бы такое было, сейчас каждый второй, наверное, кричал бы о том, что ему это предлагали. Все построено на том, что, если у тебя есть желание, ты делай, а мы по максимуму тебе поспособствуем. Если что-то иное есть, то я просто об этом не знаю, но, может быть, это на каком-то другом уровне, хотя я на всех уровнях общаюсь».
О БИЗНЕСЕ
— В целом, конечно же, люди находятся в достаточно сильной апатии, потому что многие потеряли инструментарий для зарабатывания денег и продвижения своего творчества. Многие психологически подавлены, потому что это сложно, не говоря даже о том, кто и за кого. Это для всех сложно, потому что происходит большая трагедия для всех. И мне сложно, но просто я понимаю, что от того, что мне будет сложно, моим сотрудникам и артистам легче не станет. Кто-то должен быть для них хоть какой-то точкой опоры, и я собираю все силы и эту точку опоры даю и, наоборот, говорю, что надо стараться, несмотря ни на что, делать свое дело, потому что людям хоть какие-то эмоции нужны, чтобы они могли переключаться. Кто-то нашел в себе силы и начинает дальше работать, кто-то до сих пор не нашел.
Рынок сузился достаточно сильно, то есть денег стало меньше, но если ты умеешь работать, по-прежнему есть возможность зарабатывать. С одной стороны, конкуренции стало меньше, с другой стороны, рынок сузился, то есть, по сути, никто ничего не приобрел, никто ничего не потерял с точки зрения денег, наверное, но работать теперь нужно по-другому. Изменился инструментарий на рынке, потому что мне сейчас, как более взрослому человеку, спокойнее, я в таком рынке, как сейчас, вместе со своими партнерами, построил бизнес. Не было тогда ни YouTube, ни TikTok, мы с Тимати запускали первый клип на Mail.ru. Тогда была монополия телеканалов, радиостанций и печати, не было других источников. Потом, когда появилось большое количество современных инструментов, просто стало проще. А сейчас мы этих инструментов лишились, а я как будто бы уже все равно понимаю, как в прошлых условиях можно строить бизнес. Тем, кто на новых инструментах построил свою карьеру, сейчас очень сложно, у них просто как будто рук не стало.
Относительно наших площадок как альтернативы привычным я могу сказать, что не вижу во «ВКонтакте», например, вообще никакой цензуры. Да, их купил «СОГАЗ», но, возможно, для контроля, чтобы не было изнутри какого-то народного восстания, как Facebook использовали для провокаций в разных странах. Просто, чтобы кто-то следил. Но сама по себе «ВКонтакте» развивается чисто как коммерческий продукт, и я не вижу, чтобы они, начав подписывать каких-то артистов, двигали других. Мы на себе этого не ощущаем, наоборот, все эти годы и до сих пор получаем от «ВКонтакте» огромную поддержку с точки зрения нашего развития. Они нас толкают, стараются, чтобы у нас больше получилось, какие-то дополнительные охваты нам дают, привлекают нас в какие-то рекламные истории, предлагают нам всякие фестивали, куда ставят даже наших новичков. Что будет дальше, я не знаю, все меняется и сильно зависит от той картины, которая есть у человека в голове, который управляет процессом.
«ВКонтакте» приносит некоторым артистам 20-50% всего дохода. Монетизация там в первую очередь от стриминга «ВК-Музыка», платной подписки. Сервис забирает себе какую-то комиссию, а все оставшиеся деньги они распределяют на все прослушивания, которые были. Когда «отвалился» Apple, за второй квартал мы получили по некоторым артистам падение 50%, потому что была очень большая доля YouTube и Apple. По некоторым артистам практически не упали, потому что в их каталоге больше доля была VK и «Яндекс Музыки», они даже приросли. В целом, конечно, мы упали, но я надеюсь к следующему году, благодаря нашим новым артистам, мы вернем свою позицию, но сейчас чуть-чуть упали.
Я думаю, что свой план по доходу, который мы составляли в декабре прошлого года, мы не выполним минимум на 40%. С другой стороны, и расходов стало меньше, и эффективность наших вложений стала иной.
Сейчас в этих условиях уже невозможно быть мастодонтом, который не двигается ни влево, ни вправо, разные ситуации подкидывают тебе сложности, и ты должен быть подвержен этим движениям. Когда ты на лыжах или на сноуборде едешь, ты должен быстро иметь возможность двигаться. И сотрудников мы тому же учим. А тех сотрудников, которые не могут так быстро поменяться, кто испытывает от этого стресс, у кого долго не получается перестроиться, приходится в какой-то момент менять на тех, кто с нами в одном ритме. Иначе мы просто не сможем принимать решения, ведь все решения принимаются и исполняются командой. Если я буду принимать какие-то решения, а команда не будет способна двигаться, мы получим то же самое, что было с мобилизацией.
О ТИМАТИ
— Компания уже два года работает без Тимати, без фронтмена, вокруг которого много времени строили лейбл. С тех пор еще много чего пришлось поменять в бизнесе, случился коронавирус и потом специальная военная операция. Можно сказать, что все, что было создано с ним, потихонечку ушло с течением времени, а все, что было создано без него, продолжает набирать обороты и развиваться. В целом все хорошо, насколько это возможно в сегодняшней ситуации. Без него, конечно, скучно, потому что всегда были какие-то большие яркие вспышки, яркие моменты, но мы стабильно движемся и растем. Сейчас мы с Тимуром вообще не общаемся, но мы никогда в своей жизни дверей не закрываем, никто не знает, что будет. Возможно, когда-то будем общаться, возможно, нет. Все зависит от того, как сложатся дороги каждого из нас, пересекутся или нет.
Юридически Тимур (Тимати) до сих пор партнер в проекте Black Star Burger, скажем так, пассивный, вот уже как полтора года. Знаю, что он свою долю продал или пытается продать одному из наших франчайзи. Слышал, что они там о чем-то судятся, потому что в чем-то не сошлись. Единственное, о чем я знаю, это о том, что в свое время Тимур к нам пришел и спросил, хотим ли мы купить его долю, мы сказали, что не хотим. Мы с Вальтером (Вальтер Чассем Нзале Трифен, партнер Black Star Inc. — Forbes) как акционеры подписали документы, что мы не против, если он продаст свою долю, потому что это согласие нужно, и на этом все закончилось. С тех пор Тимур в бизнесе особо не участвовал, он свою роль на этапе создания выполнил, на мой взгляд, блестяще, и ушел, потерял интерес.
(Ярослав Бабушкин, Анастасия Насонова, Forbes, 09.11.2022)
[ad_2]
